День четвертый. Нью-Йорк, прибытие.

В чикагском аэропортовском Макдональдсе, единственной забегаловке, открытой в пять утра, мультинациональная жрачка: sausage, который оказался вовсе не сосиской, а плоской перченой котлетой, в оладушках, в бисвитном печенье, в бейгеле или бурритос. И к каждой порции впридачу картофельная латкес. Непременно.
А булок вообще нет. Булки - это банально.
А я вообще ела овсянку, сэр. В Макдональдсе, ага.

Нью-Йорк встретил нас воздушным поездом. Airtrain в аэропорту JFK оказался не потому air, что аэропортовский, а потому что проходит по воздуху. Этакий роллеркостер, американские горки, с подъемами, заворотами и спусками, только медленный, детский. Но на спусках хотелось честно кричать "уииии!".

А сам аэропорт - какая-то олимпийская деревня: у каждой компании свой дом, свой терминал с прилегающим летным полем. Мы прилетели на Дельте, "летающем лифчике", по меткому определению Вики - в Израиле "Дельта" - местная марка белья. Самолет у Летающего Бюстгальтера был ужасно смешной - длинный и узкий, как лимузин. Два кресла справа, два кресла слева, а посередине проход. Не самолет, а гаррипоттеровский летающий автобус.

К олимпийской деревне внезапно прилегает олимпийское болото - озерцо с идиллическими ивами и зеленющей травой. Озерцо в форме огромного самолета. Для болотных самолетов, вестимо.

Строго говоря, приколы начались еще на земле Чикаго. "В самолете сломаны кофе-машинка и кондиционер." - объявили при посадке. - "Не будет кофе и чая. Но все остальное в порядке. Желаем вам приятного полета!"
Народ в очереди заржал. "Cabin Pressure", - подумала я. - "Истинный Cabin Pressure! Интересно, что у них сломается еще?"
"В туалете в голове самолета не работает вода! Мы положили вам бумажные салфетки." - объявила стюардесса уже в кабине.
Я впервые с интересом смотрела инструкцию по надеванию кислородных масок. Черт их знает, что у них теперь отвалится?
К счастью, ни крыло, ни шасси не отвалились. И даже работал мотор.

Но настоящая комедия началась, когда мы добрались до квартиры, заказанной через Airbnb - довольно дешевой, но с приличными отзывами. Квартира располагалась в Бруклине, в "мультикультурной" его части. На деле мультикультурная часть оказалась бруклинским Гарлемом. Белых тут нет. Вообще. Впрочем, тут тихо и много маленьких негритят.
Меня это не испугало. Меня вообще трудно напугать. Я боюсь реальной опасности, а не теоретической. Когда я работала в Южном Тель-Авиве, мои сотрудницы по дороге к поезду обходили район незаконных иммигрантов, тамошнее негритянское гетто. А я ходила насквозь. Потому что непуглива и очень любопытна. А еще интересное и полностью безопасное редко ходят рядом.
А здесь, прежде чем заказать, я просмотрела карту преступности Нью-Йорка, New York criminal map. В этом районе она вполне себе средняя, ничего особенного. А больше всего преступности, как раз, на Манхеттене. Что, в общем, логично.

Я честно позвонила хозяину по телефону, записанному в заказе И очень удивилась, попав в голосовую почту. Я оставила сообщение и стала ждать ответного звонка. Ждала довольно долго и безрезультатно. Пыталась позвонить еще раз, попадала в тот же почтовый ящик, который оказался уже переполнен и больше сообщений не принимал. Это выглядело нехорошо. Это выглядело крайне нехорошо.
С трудом вспомнив пароль на аккаунт мужа, с которого заказывала, я послала сообщение через Airbnb. Ответа также не последовало.
Было ясно, что дело швах. На каждую старуху найдется проруха, пять раз я заказывала через Airbnb, и все было тип-топ, а на шестой - и опаньки!

Мы взяли сумку и пошли болтаться по улицам. Хотелось есть, пить и, простите, в туалет. В нормальных районах города для этого достаточно зарубиться в первое попавшееся кафе. Здесь никаких кафе не было и в помине. "Деликатесы на вынос" - "Пицца на вынос" - продуктовый ларек - мини-маркет- деликатесы - парикмахерская - скупаем золото - продукты. Готовая жрачка - готовая жрачка - готовая жрачка.

Мрачный квадрат с подъездами оказался больницей. Местной негритянской больницей. И мы вошли туда.
Потому что я вспомнила, как три года назад именно с той же целью мы с Машкой вошли внутрь, в святая святых Бартса, той самой больницы, с которой прыгал Шерлок.
Вообще, поиски туалета приводят к интересным открытиям.

В негритянской больнице мы купили в автомате холодной вкусной воды. А в соседней забегаловке - хрустящую обжигающую пиццу с курицей и колбасой. Пицца без добавок здесь стоила доллар, а с добавкой - два. Жить стало не так противно.
"Макс, отменяй заказ и узнай, как вытащить из Airbnb остаток денег", - я позвонила мужу. - "И найди мне что-нибудь на букинге".
"Они мне ответили! Вот в тот самый момент, когда я занес руку над кнопкой "Отменить", мне ответили! Вот другой телефон! А ключи в сейфе на заборе! Код..."
Действительно, возле входной двери, к ограде была подвешена коробочка с кнопками.

Мы поспешили обратно к дому.
В дикой надежде, что весь этот кошмар сейчас закончится, я набрала код.
Коробочка была пуста.

"Это какой-то плохой детектив. Только почему мы оказались внутри него?" - теперь оставалось либо плакать, либо ржать.
Я позвонила по присланному телефону. Мне ответила толстая негритянка. Вот почему-то по телефону было видно, что она толстая негритянка.
"Это, наверное, другие жильцы взяли ваши ключи. Я извиняюсь. Я с ними поговорю и вернусь к вам."
Через десять минут мое терпение иссякло.
"Я звонила, а они не отвечают. Я очень извиняюсь. Я очень-очень извиняюсь. Я всю ночь не спала."
"Отменяй заказ с полным рефандом, мы найдем другую гостиницу", - я старалась, чтоб мой голос звучал твердо.
"Погодите...я сама к вам приеду. Я сейчас приеду. Вы подождете?"

Негритянская тетенька ехала к нам целый час. Каждые пятнадцать минут я к ней звонила, потому что терпение у меня отсутствует, как класс.
Наконец, она появилась - точно такая, какой представлялась по телефону.
Долго подбирала ключи к входной двери, перебрав всю связку по два раза. Затем так же долго ко второй входной двери. На каждой двери было по два замка.

Выглядело все это престранно - хозяйка дома (точнее, ассистентка хозяина) не знающая, где какой ключ?
Затем она минут пятнадцать безуспешно пыталась открыть дверь предназначавшейся нам квартиры. Я уже крупно успела пожалеть, что Макс не отменил весь заказ.
К этому моменту мы куковали у подъезда уже два часа.

Тетенька беспрестанно бегала наверх, в какую-то кладовку и притаскивала все новые связки ключей.
Наконец, дверь поддалась. Мы вошли в квартиру и едва не задохнулись - сильно пахло тараканьей морилкой.
"Я вам покажу еще другую квартиру, сверху, мне удалось ее открыть, осторожно, тут ступени..."
В квартире сверху морилкой не пахло.
К тому же она была уютней - этакая колониальная обстановка с пышным диваном и псевдокамином. И работал кондиционер.
Сензени, так звали хозяйку, поставила в холодильник бутылки воды и принесла из нижней квартиры белье для второй кровати.

Я проверила каждый ключ, который она выдала - действительно, связка из десятка абсолютно одинаковых, ничем не помеченных ключей. Простая комбинаторика - есть десять ключей и пять дверей, на каждой двери по два замка...
"А от этого замка потерян ключ. И если жилец из квартиры снизу его закроет, вы никак не сможете открыть. Я говорила ему, чтоб не закрывал, но он плохо понимает английский."

Весь день я думала, что будет, если сосед снизу закроет замок. Вернуться мы собирались поздно - у меня был заказан ночной автобус.
"Пришли мне номер телефона того соседа, - я написала Сензени. - "Иначе я разобью ему окно".
"Его зовут Фабио. И не звоните мне ночью, я не отвечаю", - ответила хозяйка.
Блин. Блин, блин, блин.

Вернулись мы еще позже запланированного, около двенадцати ночи, выжатые, как лимон, после всех нервов и беготни по городу. Весь ночной автобус Вика проспала, а я смотрела в полудреме - ночью город все же необыкновенно красив.
Дверь не открывалась. Тот самый, нижний замок, разумеется, был закрыт. Закон Мерфи - он всегда закон Мерфи.
Телефон Фабио оказался неверным. И в окнах его уже не было света.
В результате, взобравшись на парапет, я изо всех сил ломилась в окна к чужому человеку. Посреди ночи, на весь негритянский район.
Верхнюю дверь открывала Вика. У меня уже не было сил.

Дни 5-6-7. Нью-Йорк. Окружающая среда.

А так мы живем вполне хорошо. У нас все есть. По утрам доим корову Мурку. Правда, в квартире нет чайника, но он нам особо и не нужен - мы все равно возвращаемся усталые и сытые. Вчера даже удалось попасть в дом с первой попытки - то ли Фабио еще не было дома, то ли он, наконец, понял, что нельзя закрывать нижний замок.
Завтракаем мы в ближайшем негритянском продуктовом, Вика - кокосовым мороженым, натуральным и вкуснейшим, а я сама наливаю себе айс-кофе: сама достаю из морозильника стакан со льдом, сама наливаю кофе-фильтр из чайника и доливаю молоком. Вчера я тоже попробовала это мороженое, с манго - чувствуется натуральный, чуть мучнистый вкус манго. Наше израильское переслащенное химическое мороженое не годится ему в подметки.
Еще в магазинчике продаются бананы во всех видах - свежие, сушеные и жареные в чипсы. Банановые чипсы тоже, оказывается, бывают разные - длинные или круглые, с разными приправами.
Мороженое стоит 75 центов, кофе - полтора доллара. Полный мешок разных снэков стоил 6 долларов.
По району ходят негритянские леди Годивы обоих полов с дредами до пят.
Дома укашены пустыми гербовыми щитами и черными херувимчиками - что напомнило мне эфиопскую церковь в Иерусалиме, где Иисус, Мария и все апостолы на фресках непременно темнокожи.
Рядом - общественный садик с растущими огурцами, баклажанами и тыквой. Садик закрыт, иначе мы бы надрали огурцов.
По ночам возле станции метро дежурит полиция. А вообще довольно тихо и прилично.
Позавчера вечером прямо в нашем доме в подвале была вечеринка - с диджеем и настоящей ударной установкой. До нашей квартиры не долетало - в этом городе быстро глохнут звуки.

День пятый. Нью-Йорк. Статуя Свободы.

Изнутри Статуя Свободы полая, как матрешка; наверх ведет винтовая лестница. До короны 188 ступенек - кажется, что много, но мы взлетели, даже не заметив.
Собственно, не корона, а кокошник, в дополнение к образу матрешки.
Изнутри совсем маленький, даже удивительно, ожидаешь, как минимум, обсерватории.
Но мне нужно было обязательно в голову. Раз можно влезть в башку Статуи Свободы и прочитать ее мысли, и примерить к себе ее свободу, и попробовать на вкус и цвет, значит, мне это обязательно нужно.
Мысли ее выводятся на два датчика, к датчикам прикреплены двое служащих: седеющий мужчина с лицом капитана и тетенька весьма американских размеров. Почему-то все тетеньки, прислуживающие Статуе Свободы, были именно таких габаритов.
"Куда у вас доступ? В корону? You are the lucky one!" - говорили нам служащие. - "Все билеты раскуплены до ноября!"
Знаем, плавали. Две недели назад, когда я морально готовилась к поездке, я внезапно это обнаружила. В подножие статуи, на балкон, на наши даты билеты еще были, а вот контрольных в голову и вправду - до ноября нема. Жаклинка удивилась. Жаклинка возмутилась, шозахрень, в голову статуи не пускают, а я ее запланировала. А полдела делать, подниматься только на подножие, некомильфо.
Я сидела и бездумно открывала календарь с ближайшими датами. На часах был час ночи, настроение было поганым. Вроде ерунда, подумаешь, не залезу к ней в башку, но словно что-то гораздо более важное у меня отняли.
Наконец, в полвторого ночи высветился билет. На наши даты! Но всего один. Не могу же я оставить Вику!
Далее с полвторого до двух часов ночи я занималась ловлей блох. То бишь, билетов.
Билеты сохраняются в кукиз браузера, решила я. Причем, по-видимому, до бесконечности - пока открыт браузер.
Именно поэтому их и нет. Ведь не может же быть, что их выделяется так мало - обычная коммерческая аттракция.
Я открывала браузер анонимно, я стирала кукиз, я сводила сайт с ума.
Сама я сошла с ума уже конкретно - было два ночи, когда высветился еще один билет. На тот же день, на то же время, с того же терминала - не из Манхеттена, а из Нью-Джерси, нужно сделать небольшой крюк.
Похоже, это был один и тот же билет. Я добилась своего - заставила сайт продать мне один и тот же билет дважды.
Жаклинка-хакер, хи-хи.
Изнутри лицо Статуи свободы - изнанка огромной пуримской маски. Глаза, нос, губы. Вот этот огромный нос - есть в нем что-то от Дали.

День шестой. Нью-Йорк, метро.

Метро Нью-Йорка - минимализм, трэш и Подземье. Голые, когда-то белые кафельные стены и кафельный пол - со вьевшейся намертво грязью, но чисто выметенный. Почти никакой рекламы, хотя иногда попадается неубиваемая Кока-Кола и анонсы сериалов.
Почти нет сидений на станциях, хочешь - стой так, хочешь - опирайся о стену, хотя стены выглядят неаппетитно.
И - не работают кондиционеры. Нигде.
Спускаешься под землю - будто проваливаешься в преисподнюю, тебя обдает жаром и гарью, и ходят по кругу слегка ржавые жестяные вагонетки-поезда. Дышится там тяжело, полными легкими, пытаешься нацедить оставшийся кислород.
Городская клоака, "Пробка" из "Доктора", трэш и пост-апокалипсис.
В вагонетках, впрочем, есть жизнь - работает кондиционер и полно рекламы. Правда, нет вайфая. И вообще, почти во всем метро нет вайфая. Отсталый-отсталый Нью-Йорк.

В метро встречаются прелюбопытные личности. Метро - это в принципе место сходки прелюбопытных личностей, они там тусуются и кучкуются, при этом оставаясь каждый сам по себе.
Мы рассматриваем черных ледей, широких, попастых и сисястых, похожих на палео-статуэтки, обтянутые черной лайкрой.
Рассматриваем Мальвин - голубоволосых и розововолосых. "Когда я вернусь, тоже покрашу так волосы. Давай вместе покрасим, мам?" - говорит Вика.
Девушка за моей спиной рисует комикс.
А парень читает книгу "Почему у зебры не бывает язвы".
"Мама, у него на голове платок из H&M", Вика показывает на индуса. У индуса на голове увесистый тюрбан, обвязанный игривым розовым шарфиком.

А еще мы видели живую вагоновожатую. Она сидела прямо в нашем вагоне, в крохотной жестяной каморке, которую я сначала приняла за туалет, и объявляла станции. Не автомат, а живая тетя. Живая тетя-автомат. В комнатке - я заглянула туда - было полно всяческиих рычажков и кнопочек.
Тетя-автомат вышла в салон вагона, оценивающе на нас глянула и уронила триббла. Этакий огромный черный помпон. Что ж, у негровожатой, и трибблы под стать. Негротриббл лежал недвижно три остановки и наблюдал за нами; тетя выходила из каморки и заходила обратно.
Наконец, забрала триббла. Нагулялся, нашпионил, значит.

День шестой. Нью-Йорк, языковое.

Весь мой тщательно расписанный план полетел к черту, перепутался и выполняется совершенно по-своему, в известном одному ему порядке, со всевозможными сюрпризами и неожиданностями.
В метро сели рядом с хасидом - религиозным евреем-"пингвином", бородатым, в пальто и шляпе.
"Мама, посмотри, несмотря на все я купила уже половину того, что хотела" - сказала Вика.
"Вот видишь, все всегда исполняется. Только в своем порядке." - я ответила ей на иврите.
Если он понял - пусть ему будет от ноосферы.
Хотя, может, они тут говорят на идише и иврита не знают совсем.

Сказанное вернулось ко мне через полчаса. Вот именно в таком виде - благодаря языку. На сей раз, великому и могучему.

Собственно, мы ехали кататься на велосипедах по Сентрал Парк - я еще из Израиля заказала туда групон.
В велосипедной конторе внезапно послышалась русская речь - один из служащих обратился к другому по-русски.
"У вас есть reservation на сегодня? Нет? Тогда мы не можем вас обслужить. Вот видите, на купоне написано - вы должны позвонить по этому телефону и сделать заказ. Например, на завтра."
Назавтра мы уже улетали, времени на велосипеды не оставалось.
Я стала себя убеждать, что потеря двадцати долларов - это полная фигня.
Но на всякий пожарный выцепила того русского мужичка и обратилась к нему на великом и могучем.
Нам сделали исключение и обслужили сразу, еще и вне очереди.
А потом не взяли штраф за опоздание - мы капитально заблудились в этом Центральном Парке, в котором масса входов и выходов, а навигатор все время показывал не туда.
И пустили умыться в замызганные черной смазкой святая святых велосипедной конторы - единственных из всех посетителей.
"Вот видишь, Вика, какая полезная штука - язык!"
А еще они, наверное, нечасто у себя видят русских.

Русский язык я здесь слышу изредка - ухо выцепляет. Иврит я тут слышу кругом.
!תסתכל, לאן היא נדחפת - "Посмотри, как она влезает (*без очереди) - один, пожилой - другому, в черной рубашке с собачками и в узких брюках-морковках.
ברור שאני נדחפת! - Ясно, что влезаю! - с улыбкой отвечаю на чистом иврите.
"What?" - у мужика от неожиданности случился когнитивный диссонанс.
Я повторила фразу.
Любо-дорого было просмотреть, как он поменялся в лице!

Соотечественники за границей всегда узнаваемы и смешны. Неожиданны и характерны.
Вчера в пол-первого ночи в Нью-Йоркском метро мужик читал книгу "Цигун. Искусство дыхания". Да-да, на великом и могучем.

День седьмой. Нью-Йорк, до свидания!

Нью-Йорк офигительно красив. Еще один город небоскребов - и в тысячу раз красивее Чикаго. В нем больше камня, чем стекла, камня и кирпича. Каменные небоскребы теплее стеклянных, хотя по виду также остры. Как грифельный карандаш супротив стеклянного скальпеля.
Каменные гиганты украшены с головы до ног, как индийские принцессы: завитушками ар-деко, лепниной необарокко, колоннами неоклассицизма. И обязательная, часто золоченая, корона на голове - не для тех, кто снизу, а для тех, кто сверху.
И даже модерн - не просто стеклянные шкафы, а причудливый, игривый, вогнутый и выпуклый, перекрученный, склоненный и изогнутый. Каждый следующий - все страньше и страньше.
И мне это страшно нравится.
Вот эта мешанина, вот эта эклектика, вот этот смешанный исполинский лес - он какой-то естественный в своей случайности.
И совсем-совсем не холодный. Не назойливо радушный, а, скорее, открытый и одновременно заигравшийся в своей вычурности и желании выделиться.
Мы хотели увидеть его весь, целиком - во всем разнообразии, в человеческой и архитектурной эклектике. И, кажется, это удалось.
С Эмпайр Стейт Билдинг действительно виден весь город, видны крыши - у кого на крышах бассейны, у кого - столики ресторанов, у кого - позолоченные купола мечетей или церквей. А внизу ездят крохотные игрушечные машинки, и гуляют совсем уж неразличимые люди-муравьи.
А Статуя Свободы оказалась совсем крохотной, и стоит, как пальма, на острове, и сама она зеленая, как лягушка, и медная, как Медный Всадник.
И изнутри нее видно море, и только море. Немножко береговой линии Нью-Йорка, вот и все.
А Централ Парк оказался таким огромным, что его за два часа не объедешь на конях велосипедах, правда, с остановками. И по самому парку нельзя катиться на велосипеде, а только чинно выгуливать его, как собачку.
А на специальных окружных дорожках односторонее движение велосипедов, представляете? Меня этот факт страшно возмутил, и всю дорогу я ехала против движения, встречные велосипедисты бибикали мне, а Вика кричала: "Мама, куда ты едешь?!"
В музее Метрополитен самый ренуаристый Ренуар на свете, а еще Моне, а еще Ван Гог, а еще Матисс, и Пикассо, и все остальные экс- и импрессионисты, а еще там потрясающие голландцы и европейская классика, и всего увидеть за один раз невозможно, и нужно обязательно-обязательно вернуться еще.
Видели место, где стояли башни-близнецы - на месте каждого из фундаментов теперь мемориальные фонтаны. Мне это было важно - ведь 9/11 я видела по интернету своими глазами, поминутно, вживую, на одной из своих первых работ. Тогда еще не было гугла, а был новостной портал Yahoo.
А рядом построен World Trade Center, четвертый по высоте в мире, без антенны он чуть ниже бывших близнецов, а вместе с антенной - выше, и антенна светится по ночам красным, фиолетовым и зеленым.
И мемориальный молл - только американцы могут до такого догадаться. В молле дежурят американские коммандос в полной аммуниции, а сам он в форме голубя с одним подрезанным крылом - то ли так задумано, то ли не хватило пространства.
А вчера смотрели на Бродвее "Собаку", то самое "Загадочное ночное происшествие", на которое я так и не успела сходить в Лондоне. Спектакль потрясающий - и сама режиссура, и сценическая постановка, и игра. И играли ее - американские актеры - со стилизованным североанглийским, манчестерским выговором, слегка нарочитым, но одновременно естественным и понятным. Спектакль через месяц сходит со сцены - и я понимаю актера, кстати, говоря, дебютанта, который каждый вечер проживает все это снова и снова, и три битых часа несет весь спектакль на себе, и все три часа носится по сцене, как оголтелый. Абсолютно потрясающий мальчик.

Мы ели негритянскую пиццу и негритянское мороженое, и мексиканский бурритос - лепешку, в которую завертывают целый обед, и мясо, и гарнир. Ели хот-дог на улице, и рогалик-претцель, и книш - жареный уличный пирожок с картошкой.
И жареный зеленый салат с киноа в кафе здоровой пищи - я и не знала, что эти кудрявые листья можно жарить.
И огромнейшие широченные onion rings - целые ошейники, а не колечки лука.
А потом ужинали в крохотном ресторанчике в Чайна-Тауне: таком тесном, что пришлось делить столик с другими посетителями, но при этом на стене висели гордые рекомендации Трипадвайзера и Мишелина.
Я рассматривала меню и порции соседей по столику, и удивлялась, что все это, оказывается, можно есть.
А перед самым аэропортом заехали в настоящий, неисторический Чайна-Таун, в районе Queens, где вывески написаны крупными иероглифами, а под ними ютятся крошечные английские буквы. И на нижнем этаже самого большого китайского гипермаркета в Нью-Йорке - настоящий Шанхай, китайские забегаловки кругом, и столики заполнены исключительно китайцами.
Мы с Викой купили по порции дамплингов - китайских пельмешек, которые вылепили из большого шара теста прямо при нас. Викины дамплинги были с неизвестной ярко-зеленой травой, а мои - с оранжевой ягнятиной и морковкой. Вполне вкусно, хотя Вика морщилась, говорит - слишком аутентично.
А у соседних китае-японцев я купила порцию такояки - осьминога, жареного внутри сладкого блинчика. Мой такояки оказался вовсе не сладким, и был проложен копчеными листьями риса, и рюкзак мой потом весь пропах китайскими осьминогами.
А на сладкое я взяла мороженое - бобовое и из матча-чая. Чайное ожидаемо оказалось горьковатым, и эта горечь приятно оттеняла сладкую приторность.
А бобовое оказалось по вкусу вполне обычным, ягодным, но с неким привкусом - Вике он показался чужим, а мне вполне приятным.

Глянув на часы и ахнув, мы пошли ловить такси до аэропорта - на автобус уже времени не оставалось.
Такси везло нас среди китайских церквей, христианских церквей с вывесками иероглифами. Церкви гордо высились между лавочками и гаражами.
Нужно обязательно вернуться в этот город.
Можно зимой, когда в музеях тепло и можно кататься на коньках в Центральном Парке.

"Интересно, в самолете опять не будут работать кофе и туалеты?" - спросила Вика.
"Я думаю, все будет работать. Это было частью испытания. Или он так нас так дразнил."
Так оно и вышло. Обратный полет прошел без сучка, без задоринки.