Ворох дыбра

Иду по территории больницы навещать родственницу, только что перенесшую сложнейшую операцию. Сзади голоса:
- ...операция. У него после операции были швы. Это у него из-за швов произошло, да? - суетливый молодой баритон.
- Ты думаешь, из-за швов? - басовитый, неторопливый голос собеседника.
- Ну да, ведь у него все началось после операции.
- Ты уверен?
- Я тебе точно говорю - ведь у Росомахи все произошло после операции.
У меня зрительно отвалилась челюсть.
А невидимый баритон продолжал:
- Ведь если б не операция, у Росомахи никаких особых сил бы и не было.
- У них у всех сила в том, что они регенерируют. Постоянно регенерируют, - невпопад, но явно заключая общий ход мысли, произнес бас.
Оборачиваюсь - идут двое, один курчавый, другой в очках. Навещать Росомаху.

Сегодня в небе птичьими клиньями летали самолеты: кто по двое, кто по трое, кто по пятеро. Вот пролетела целая семья самолетов: за крупной ведущей белой гусыней тянется выводок мелких серых гусят, а один из гусят, внезапно проголодавшись, так и летит, присосавшись к мамке: прямо в воздухе к нему протянут широченный топливный шланг.

А неделю назад точно так же, собираясь в многосудовые корабельные эскадры, по небу летели облака. Как на картине: высоченные парусники с распущенными парусами, пришвартовались над нами все, скопом, как порту. А матросы сходили на берег, к дочерям человеческим, а затем дружно заняли свои места и были таковы, вместе с многочисленной белопарусной эскадрой.
А я получила по почте костюм пирата. И готова подождать до зимы, чтобы поднять черный электрический флаг приближающейся к берегу грандиозной, торжественной грозы.

А давеча над дорогой к работе летела стая местных арабских джиннов. Вот точно - широкоплечие, как у Диснея, роскошные джинновые торсы, явно дезертировавшие из фейковых аладинновых ламп с арабских туристических рынков. Джинны сбились в плотную стаю и шли стройной шеренгой на северо-запад, к морю.
А может, возвращались из других сказок, каждый в свою лампу, каждый в свою лежащую на дне бутылку. Домой.