Немного марсианских пейзажей

Вчера ночью бродили по пустыне.
Правда, вчера ночью, как оказалось, весь Израиль бродил по пустыне. Причем именно по нашей пустыне.
Потому что полнолуние и ту бэ ав, праздник любви.
И поэтому прогулка на Марс оказалась национальным шествием по этому самому Марсу.
Но все равно бродить по ночам по высохшему руслу реки, среди меловых гор - это прикольно.
Особенно под полной луной .
Светившей, особенно когда в зените, так ярко, что все было видно, как днем.
И каждый, из этой толпы, бредущей под луной, отбрасывал лунную тень. Яркую, четкую, четче, чем от солнца, лунную тень.
И мы выключили фонарики - они оказались просто не нужны.
Вот немного марсианских пейзажей. А, скорее, лунных, ведь белые, меловые горы сделаны из того же сыра, что и кратеры на луне.

Больший размер открывается по клику.

( Read more... )

Временная петля

Вчера вернулись в три часа ночи.
Муж вел машину, а я честно пыталась не спать. Честно-честно, каждые пятнадцать минут просыпалась и пыталась не спать. И заодно проверяла, на каком мы свете, пытаясь различить, открыты ли у мужа глаза, потому что уснуть на скорости 120 км/ч - некомильфо, барабаны еще не забили, и перерождаться Доктору пока рано.
Посему сегодня утром я встала, полдня поизображала зомби и свалилась снова.
И...оказалась в Афинах. Почему в Афинах - просто мы там будем в ближайшем октябре, всей семьей, но во сне я бродила по городу совершенно одна. Сначала по его современной части, из стекла и стали, а потом вышла на боковую улочку, с четырех-пятиэтажными домами старого типа, полную сувенирных и прочих магазинчиков. Я шла по улице, заглядывая то в один магазинчик, то в другой. Время было дневное, и в рабочий день посреди недели улица была довольно пустынна.
Очередной магазинчик находился на втором этаже дома, туда следовало подняться по лестнице.
Я поднялась...и поняла, что однажды здесь уже была, и видела этот прилавок с украшениями и прочими безделушками, и старичка-продавца. И даже точно помню когда - в декабре прошлого года, и вовсе не в Афинах, а в Тель-Авиве. И дверь эта, позади прилавка, открывается на улицу Алленби, я помню точно.
Я вышла в эту дверь и оказалась на улице Алленби.
Я снова вошла в магазин, а продавец улыбался дьявольской улыбкой, и утверждал, что я теперь никогда не выберусь из этого 14 декабря, а я утверждала, что выберусь, ведь я только что была в августе, в Афинах. Продавец тихо посмеивался.
Наружу, в Тель-Авив 14 декабря 2014 года выходить не хотелось категорически, и я прошла внутрь магазина. На этаже оказались еще какие-то ответвления, двери, комнаты с крашеным темной краской деревянным полом, покрытым вытертыми серыми ковриками и со старой выцветшей, покрытой чехлами, мебелью. И тут я увидела себя саму, выходящую из одной из дверей, всю в расстроенных чувствах.
Я обняла саму себя и стала успокаивать, тщетно пытаясь вспомнить, происходило ли такое и помню ли себя - вот такую, ищущую утешения у самой же себя. И никак не могла вспомнить.
И сама начала от этого отчаиваться.
И на этом проснулась, видимо, мое подсознание, запутавшись во временной петле, так и не смогло найти решения.
Лежала и думала:
"Боже, и какой же бред приснится.
Надо пойти пить кофе."
А на улице адская августовская ненавидимая мною жара.
И сегодня она меня почему-то радует.