Один короткий отпуск

В воскресенье решили съездить в зиму. Говорят, что в Москве уже весна, в наших широтах и вовсе лето, но ведь где-то зима должна находиться?

Вот она где, стало быть. В трех часах езды от дома.

Выехали поздновато, но солнце зимой, несомненно, ленивей даже меня и с еще большим трудом пробуждается от ночной зимней спячки. И поэтому мы оказались на дороге первыми.
И небо, как неразвернутый подарок, было затянуто серой оберточной бумагой.
А солнце не торопилось его развертывать.

И пока оно не взошло, на земле царили те, что живут в смятых кульках. Те, что боятся солнца. А когда выходят наружу, напускают вокруг себя густой туман. Они плетут его, как паутину, выпрастывают вокруг и сидят себе в тумане, невидимые, поджидая очередную жертву.

Так что, Берримор, держитесь подальше от этих болот.

Туман был плотным и снаружи казался клейким, как бабушкин крахмальный клей для обклейки окон. И одновременно желеобразным, как сироп глюкозы. Казалось, его можно нарезать на облака. И обвалять эти облака, как турецкий рахат-лукум, в пыльной сахарной пудре.

Туман лежал в долине, как на тарелке, заполняя ее от края до края, а над ней наконец-то открывало глаза красное со сна солнышко. "Чего, уже светить? " - зевнуло оно. - "Вот прямщас?"

И пока оно раздумывало, мы въехали в этот туман. И я поняла, что забыла напрочь, как это бывает, когда мир вокруг пропадает.
Когда все окружающее пространство вдруг сокращается до пятна метров этак тридцать в диаметре, а за ним - НИЧЕГО. Белая пелена. Мир исчез. Мира нет и никогда не было. Совершенно космическое чувство.

А потом мы вьехали в зиму. Это так удивительно - за пару часов, без всяких перелетов, без смены часовых поясов попасть из лета в настоящую зиму.

В зиме лежал снег. Поначалу черно-белыми блямбами вдоль дороги, но чем выше, тем белее и фотогеничнее.

Совсем наверху снег покрывал уже всю землю целиком, блестел на солнце и подозрительно напоминал сахарную мастику. Один-в-один, имбирный бисквит, щедро политый сахарной глазурью. Или ромовая баба - рекордсменка по сахарной верхушке. С торчащими там и сям шоколадными деревцами.

И поверх всего этого сюрреалистического кулинарного безобразия звучала прекрасная барочная музыка. Именно здесь, в этом островке заснеженной Европы посреди южных субтропиков. Оказалось, что станция радио классической музыки одинаково хорошо принимается по всей стране. Все коммерческие радиостанции остались внизу, замолкли и сдохли, а эта играла, как заведенная.

Заснеженные вершины и Моцарт.
Швейцария, да и только. Или Австрия, на худой конец.

( А потом начался челлендж. )